Форум сайта Школа каратэ-до Михаила Степина

С МЕНЯ ДОВОЛЬНО!

Скотт Ленгли

16 марта 2000 г.

На прошлой неделе сэнсей Кагава наконец-то одобрил мое намерение стать кенсюсеем (инструктором-стажером) и я получил официальное приглашение. Прежде всего, необходимо было пройти тест, и я был сильно взволнован предоставленной мне возможностью. Кстати, зал находился всего в 20 минутах от моего дома, что не могло меня не радовать (правда, позже я начал думать прямо противоположное)! Я никогда не был там раньше, поэтому с нетерпением ждал, когда увижу новое место. (Боже, как я мог быть таким наивным).

Предстоящий тест меня немного беспокоил. Я знал, что сначала нужно будет выполнить ката, а после – кумитэ. Выполнение ката не вызывало у меня никаких опасений, а вот кумитэ.… Если быть откровенным, на прошлой тренировке мне неслабо досталось от сэнсея Коикэ. Я чуть замешкался и пропустил мощнейший удар в живот. (О! Блаженно неведение!).

Только теперь я понимаю, что это была последняя проверка перед тем, с чем мне предстояло вскоре столкнуться.

Прибыв в Сугамо, я с удовольствием разглядывал окрестности по пути в додзё.

(Вот здорово! Я наконец-то сделал это! Я стою на пороге важнейшего события моей жизни!)

Я вошел в додзё, где уже собрались все сэнсеи: Асаи, Исиминэ, Канаяма, Ямагучи, Коикэ и еще четверо, которых я прежде не встречал. Выглядели они весьма сурово. Я сделал глубокий поклон и дружелюбно улыбнулся (тут же почувствовав невероятную глупость своего поведения)... Меня попросили переодеться, и я направился в раздевалку, где столкнулся с молодым и крепким парнем. Я кинул ему дружеское «Осс!», полагая, что это, должно быть, Инада, с которым мне предстояло обучаться. Несмотря на то, что он лишь искоса взглянул на меня, он показался мне довольно дружелюбным, и я списал это на нервы. Я протянул ему руку, и он уверенно пожал ее… (Вот это другое дело, здоровое уважение к семпаю! В конце концов, я на один дан выше его и на пять лет старше!)

Мы вернулись в додзё. Наши экзаменаторы сидели напротив, Асаи и Кагава в окружении четырех незнакомцев… Я окинул их взглядом и улыбнулся… Мне невероятно хотелось произвести на них благоприятное впечатление! Начался тест. Я вполне достойно выполнил «сочин», а Инада сделал всего лишь бассай-дай, да и то не очень успешно.

Следующим было кумитэ. Я вдруг почувствовал, как в додзё изменилась атмосфера. Если до этого момента сэнсей Асаи выглядел почти что скучающим, то сейчас стал бдительно-настороженным… словно хищник, внезапно почувствовавший запах кровавой добычи… (Как же я тогда оказался прав)...

Первым был Инада.…Ну что ж, поехали! Я думал о том, что не хочу причинить ему никакого вреда.… Ведь он мой напарник все-таки…

(Черт возьми! Что это было?)…

Я очутился на полу. Из носа и нижней губы хлестала кровь…

(Как же я мог получить удар в нос и губу одновременно? У него, должно быть, кулак размером с тарелку!… Да ну…Скорей всего он засветил мне ногой… Ей богу, я даже не заметил…)

Ко мне подошел сэнсей Исиминэ и пнул меня, велев встать и продолжить…

(Продолжить?!? Нет, НЕТ! Я же получил травму!…Здесь, вероятно, какая-то ошибка… Инада ударил меня, превысив степень контакта! Это запрещено! Ведь правда?!?)

«Поднимайся», - услышал я…

(О.. Простите… Это моя ошибка…)

Очевидно, к этому моменту я уже значительно повредился мозгом, потому что, не сказав ни слова (типа: «Что, черт возьми, здесь происходит?»), я поднялся на ноги, в предчувствии чего-то ужасного…

Ба-бах! Я вновь на полу.… Лежу, уставившись в потолок, и думаю: «А ведь я практикую ШОТОКАН каратэ … Полуконтакт, знаете ли»… Так размышляя на полу, я услышал команду «Ямэ»…

(Слава Богу! Этот абсурд закончился!)

Я с большим трудом поднялся на ноги, поклонился и поплелся было прочь.… Но тут гортанный японский голос приказал мне остановиться. Я повернулся и оказался лицом к лицу с сэнсеем Коикэ.

(О, сэнсей! Какое счастье, что это Вы, друг мой, с которым мы не раз пропускали по рюмочке… О, боже! Какая наивность!)…

ХРЯСЬ!… (Это же не по правилам!)... Я опять на полу.… Вытаращив глаза, я уставился на сэнсея, в надежде, что мой жалобный взгляд вызовет в нем хоть каплю сочувствия…

ТРАХ… Он приложился ногой к моей голове. Он просто поднял ногу и припечатал меня к полу.…

Вновь раздалась команда «Ямэ». Коикэ отошел и его место тотчас занял Ямагучи…

(Что же, черт возьми, здесь происходит??? Единственное, чему они могут научить меня таким способом, как истечь кровью…)

Ямагучи, как стрела, налетел на меня… Дальше я помню лишь, как Исиминэ сэнсей, который судил этот бой, (О, боже… «судил»… обычно это подразумевает честный поединок… по правилам…) схватил меня за доги, потому что я прямёхонько летел головой в стол, за которым сидели Асаи, Кагава и еще 4 высокопоставленных гостя (которые, кстати, не моргнув глазом, наблюдали за этой, происходящей перед ними, абсурдной жестокостью).

К счастью, снова прозвучала команда «ямэ» (в жизни не слышал более сладостного слова!) Меня оттащили за пределы площадки, откуда я смог лицезреть бескровное кумитэ Инады…

«Почему же ЕГО не избивают до полусмерти???». Но этот вопрос тут же померк перед мыслью, которая пронзила мое сознание: «Я только что испытал все муки ада, и ад этот – КЕНСЮСЕЙ»

Кенсюсей обычно переводится как инструкторский курс, но на самом деле это участник курса, инструктор-стажер. Тысячи людей начинали этот курс с момента его торжественного открытия в 1995 году, но лишь около ста из них смогли успешно его пройти. В результате двух лет беспощадных тренировок в штаб-квартире JKS с такими сэнсеями и семпаями как Асаи, Кагава, Ямагучи, Канаяма, Исиминэ, Коикэ и, конечно же, моим приятелем Инадой (действующим чемпионом мира в кумитэ до 70кг), в апреле 2002 я стал пятым «неяпонцем» успешно закончившим курс кенсюсей.

Поскольку этот курс пользуется дурной славой, и вокруг него ходит много вымыслов и догадок, я бы хотел рассказать, как обстоят дела на самом деле, т.к. на себе испытал, что же такое быть кенсюсеем. Начнем мы, конечно, с тренировок, ведь это главное в чем заключается кенсюсей.

Каждый будний день кенсюсеи (участники курса) первого и второго года обучения первым делом направлялись в додзё. Обычно утренняя тренировка начиналась в 10:30, но мы всегда приходили туда часом раньше, чтобы быть уже в зале, когда появлялся семпай. Своим опозданием ты навлекал на себя гнев семпая, чего каждый пытался избежать любой ценой.

До того как я начал курс, мне казалось, что утренние тренировки должны быть весьма изнурительными и эмоционально напряженными, т.к. во-первых, проходят под руководством старшего сэнсея, а во-вторых, ты чувствуешь, как в затылок дышат другие кенсюсеи, и не можешь позволить себе расслабиться ни на минуту. Но все оказалось гораздо проще, потому что происходящее в зале было мне хорошо знакомо.…

Заканчивалась утренняя тренировка в 11:30. У нас было полчаса, чтобы привести себя в порядок и подготовиться к shidoin geiko (инструкторская тренировка), которая начиналась в 12.00 часов. Обычно в это время кенсюсеи были предоставлены самим себе, но если семпай был не в духе или не на шутку рассержен на предыдущей тренировке, вчера, неделю или месяц назад, то берегись, он мог любого выбрать для практики дзю-кумитэ. В этом спарринге ты должен был найти компромисс между попытками блокировать его удары и желанием нанести их, что выполнить было практически невозможно. А он мог.… И бил тебя настолько сильно, насколько хотел…

Много раз я начинал shidoin geiko весь в крови.…

После разминки мы в течение часа практиковали базовую технику.… Без перерыва. Сотни гьяку-тсуки каждой рукой, сотни мае-гери и йоко-гери перед тем как перейти к практике обычного кихона. Мы никогда не делали никаких «продвинутых» техник, лишь самые простые, такие как аге-укэ – гьяку-тсуки или мае-гери – ой-тсуки.

В середине второго года обучения мы как-то выполняли комбинацию сото-укэ – йоко эмпи – уракен – гьяку-тсуки.… Это была, без преувеличения, самая интересная и увлекательная комбинация из всех, что я делал за многие годы… Я сиял от восторга целую неделю!

Далее следовало кумитэ. Мы практиковали только гохон кумитэ, дзю иппон кумитэ и дзю кумитэ. Иногда делали упражнения с использованием резинки для увеличения сопротивления, но я не припомню, чтобы мы когда-нибудь практиковали санбон или иппон кумитэ.

На кумитэ отводилось около 30-40 минут, после чего мы приступали к практике ката. Выполняли ката обычно под счет, один раз медленно, затем три-четыре раза стремительно и мощно. Такова была наша ежедневная практика.

Помимо этого, с понедельника по пятницу, кенсюсей должен был помогать семпаю проводить вечерние тренировки, посещать по выходным технические семинары и регулярно принимать участие в соревнованиях, так что отдыхать нам удавалось не часто.

Все это может показаться вам скучным… Возможно. Но кто сказал, что мы пришли сюда для развлечений? Многие на западе ошибочно полагают, что тренироваться и тренировать других это одно и то же. Это не так. На инструкторских курсах не обучают преподаванию, мы все силы и энергию направляем на собственные тренировки, на совершенствование своей техники и тела.… (Хоть кто-нибудь предупредил бы меня об этом заранее!)

Но было бы ошибкой сказать, что весь курс состоял из обычных тренировок. Упорные тренировки – это одно, а упорные тренировки под неимоверным давлением – это совершенно другое. Кенсюсей курс подобен растягиванию эластичной резинки. Для достижения устойчивого результата ее необходимо растянуть до максимального предела, чтобы, отскочив назад, она так и осталась растянутой. Так и здесь: тебя заставляют тренироваться сначала до предела, а потом далеко за пределами человеческих возможностей. Поверьте мне, такое возможно.

Конечно, было бы отрадно полагать, что после таких испытаний сэнсей будет чувствовать границы возможностей своего ученика, и не будет их преступать, но я не уверен, что так оно и есть.

Быть кенсюсеем значит быть частью исключительного в своем роде клуба, где ты вынужден тренироваться на пределе не только своих возможностей, но и возможностей окружающих тебя, а их предел может быть намного выше твоего собственного.

Многие начинают этот курс, но тех, кто доходит до конца, единицы.

В начале второго года обучения, к нам присоединились 2 новых кохая, чему мы с Инадой были несказанно рады. Я был счастлив, потому что у моего семпая появилось больше «пушечного мяса», а Инада радовался, потому что теперь будет кого мутузить до полусмерти!

Один новичок, по имени Дой, был из Японии и к тому времени являлся капитаном команды Университета Тэйкио (действующим национальным чемпионом под руководством сэнсея Кагавы) и совсем недавно был отобран в национальную сборную Японии. Другого звали Риккардо. Он был простым 26-летним мексиканским парнем, который выиграл в своей стране все возможные чемпионаты, после чего и был отправлен своим сэнсеем на инструкторские курсы.

Дой вне сомнения был одним из лучших бойцов Японии, а Риккардо был стремителен, храбр и обладал недюжей физической силой. Они оба имели всё, чтобы стать лучшими в мире: и талант и возможности.…Но Дой продержался только восемь недель, а Риккардо – всего лишь три. Почему? Кто знает… Я только помню, что ужасно завидовал их бегству.

Что же вынудило их сбежать? Я хочу рассказать вам один случай.

Однажды летом 2001 года мы практиковали комбинации ударов кумитэ. Было невыносимо жарко (около 37°C), и чтобы «помочь» мне адаптироваться к тренировке в таких экстремальных условиях, Ямагучи сэмпай любезно выключил кондиционер (какая забота!). После 90 минут непрерывной практики я почувствовал, что силы безвозвратно меня покидают, а руки и ноги мне больше не принадлежат. Но дальше мы перешли к отработке kizami tsuki – gyaku tsuki – oi tsuki в парах. Я атаковал ой-тсуки, а мой партнер, отступая назад, выполнял блок и контратаку чудан гьяку-дзуки. Со всей силы мне в живот! По истечении еще 10 минут я был настолько измождён, что едва ли мог держаться на ногах, не говоря уже о выполнении какой-либо техники. Ко мне подошел сэнсей Кагава, встал позади и требовал повторить еще раз и еще, мощней и стремительней… Я пытался, но перед глазами все расплывалось, и я уже с трудом различал своего партнера, не говоря уже об отражении его ударов.

Когда мы закончили, сэнсей Кагава подошел ко мне и без предупреждения ударил в лицо. Я почувствовал себя словно пресловутый мешок картошки.… Перед глазами поплыли звездочки, из губы хлестала кровь. Я упал. Происходящее далее помнится расплывчато: удары ногами по ребрам и требования подняться и продолжать тренироваться с боевым настроем.… (надеюсь, что сейчас вы подумали: «Что за бред!»). Честно говоря, я был на грани и стоял перед выбором: самым вежливым тоном, объяснить сэнсею Кагаве, пытаясь воззвать к его здравому смыслу, что это был мой лучший удар, и все дальнейшие попытки будут тщетны… или подняться, глубоко вздохнуть, собрать остатки воли в кулак (если, конечно, что-нибудь осталось) и попытаться выбить Дою пару зубов. Опасаясь ярости Кагавы, я выбрал второй вариант…

Я провел атаку (откуда только силы взялись!), но выбить Дою зубы так и не удалось. Это и к лучшему, потому что у него их 3 всего осталось. Сэнсей Кагава фыркнул и побрел прочь, бормоча что-то себе под нос про иностранцев, оставив меня истекать кровью…

Занятная история, правда? Я извлек из нее отличный урок: лишь переступив через себя, ты можешь сделать шаг вперед. Теперь я точно знаю, что даже если человек чувствует, что это его предел, он способен на большее… Не сломившись и окончив этот курс, я сделал гигантский шаг вперед в своем познании искусства каратэ. И мой сэнсей это знает.

Еще одной важной частью курса были необычайно строгие отношения «семпай-кохай». Любое нарушение установленных правил заканчивалось жесточайшим избиением.… Каковы были эти правила, нас никто в известность не ставил, мы их учили методом проб и ошибок. Как если бы владелец бойцовской собаки сказал, что она не укусит, если ее не разозлить, но забыл при этом уточнить, что же злит его собаку.…Может быть это твое дыхание?!

Мы должны были соблюдать эти правила и в зале и за его пределами. На тренировках, например, мне доставалось за то, что я слишком быстро считал, или считал слишком медленно, или путал упражнения на разминке, или проигрывал бой или не тем тоном говорил «Осс». Вне додзё я мог навлечь на себя гнев семпая, если не вызвал ему лифт, не открыл перед ним дверь, не понял приказание старшего, который, перебрав алкоголя, буркнул его на гортанном японском, и даже за ношение солнцезащитных очков. Невозможно было предположить, какое твое действие приведет сэмпая в ярость.

Однажды я был наказан (уже не помню за что) дзю-кумитэ с Ямагучи. Его кулаки со свистом рассекали воздух вблизи моего лица, и я знал, что он жаждет моей крови. Он расправился со мной, нанеся чудовищный удар в лицо, выбив мне два нижних передних зуба. Я выплюнул выбитые зубы, и из образовавшейся зияющей дыры хлынула кровь. Мое доги уже привычно стало приобретать алый цвет.…

Вот в такие моменты и наступало долгожданное освобождение. Мой семпай получал, что хотел, и я мог идти домой, предварительно приведя додзё в порядок, в том числе и оттерев кровь, которой я по неосторожности пачкал пол.

Но не в этот раз. В своем непомерном желании снести мне голову, Ямагучи повредил о мои зубы костяшки пальцев. Он посмотрел сначала на свою окровавленную руку, потом на меня.

«Скотт (вообще-то он выразился несколько по-другому, но в интересах наших младших читателей…), ты чистил утром зубы?».

«Да, семпай».

«Надеюсь, ты будешь чистить их ежедневно, я не хочу подцепить от тебя какую-нибудь заразу».

Я тотчас заверил его, что так оно и будет, и в то же время задумался. Что же это за мир, в котором я живу, если от меня зависит, занесет ли мой семпай инфекцию, когда будет выбивать мне зубы…

Я так и не смог найти более-менее удовлетворительного ответа. Лишь помню, что спустя три недели я заметил, что рука Ямагучи, еще не зажила, в отличие от моей губы, и тогда я подумал: «А ведь я крепче! У меня уже все зажило!». Таким способом я справлялся со стрессом и депрессией. Я вопиющим образом себя обманывал! А еще я топил свое «горе» в алкоголе.… Но это уже совсем другая история.

Я не хочу, чтобы у читателей сложилось впечатление, что меня избивали постоянно, но тогда мне казалось именно так. Избиение – это как терроризм, который китайцы определяют как: «убив одного, запугать тысячи». Я не говорю, что кто-то был убит во время прохождения курса (это случалось только в Университете), я говорю о том, что… меня били вчера, и я знал, что будут бить завтра, но когда это произойдет, никто сказать не мог. И эта неопределенность была намного мучительней самих побоев. Как в поговорке: «ожидание смерти, хуже самой смерти». Все, что было в моих силах, чтобы хоть как-то ограничить нескончаемые побои – это тренироваться настолько усердно, насколько я мог. И я это делал.

Цель, которую преследовал мой семпай, издеваясь и мучая меня, была достигнута – мое каратэ стало совершенней.

Вы спросите, оно того стоило? Могу со всей искренностью ответить, что всё, через что мне пришлось пройти за эти два нескончаемых года, стало для меня ценным уроком. Напрасно я осуждал своего сэнсея за жесточайшие тренировки, ведь именно это помогло мне не сломаться, выдержать, закончить кенсюсей курс. Было время, когда мне казалось, что я больше не в силах продолжать, что все только того и ждут, чтобы я сдался.… Но я выдержал. Я смог!

Каков результат? Я думаю… нет, я уверен, что этот курс открыл передо мной новые горизонты, которых я никогда бы не достиг без выпавших на мою долю испытаний. Сейчас я живу в Ирландии и преподаю каратэ по всей Европе. Но наиболее важным является то, что я приобрел необходимые знания и навыки для улучшения своей техники и развития духовных качеств. Во всем нужно стремиться к совершенству, а ему, как известно, предела нет!

Об авторе: Скотт Лэнгли (Scott Langley), технический директор JKS Великобритании и Ирландии, 4 дан.

(перевод Анны Колесниковой, Мытищи, сентябрь 2009 г.)